Сообщить о нарушениях, обратиться → +7 (3952) 455-911
info@spec.report +7 (3952) 455-911 +7 924 834 08 65

СПЕЦИАЛЬНЫЙ РЕПОРТЕР: специализируемся на сопровождении правовых процессов и освещении общественно-значимых событий. Подробнее о проекте.

В очередной раз женщина и мать теряет всякую надежду на справедливость и правосудие

​Не так давно Президент России Владимир Путин на одном из совместных совещаний с сотрудниками правоохранительных органов заявил, что для органов правопорядка принципиально важно не увлекаться компанейщиной

 Соблазн велик, да и исторический опыт отечественных карательных структур с легкостью позволяет «нарисовать» необходимые цифры в отчетах, отрапортовать об «усилении борьбы», и вскорости забыть о начатом, как о страшном сне. Попутно сломав не один десяток человеческих судеб, нисколько не беспокоясь о соразмерности уголовно-правовой репрессии тяжести совершенного ими деяния.

Именно такая картина наблюдается последние несколько лет в Иркутской области, о существовании которой начали регулярно вспоминать в федеральном центре. И без того актуальное уже как три десятка лет направление борьбы с нарушениями в сфере лесопользования стало незаменимым источником карьерного роста для рядовых сотрудников и руководителей сопричастных силовых структур. Под карающий каток правосудия попадают все, и правые и виноватые, при этом отчего-то результаты соприкосновения с судебно-следственной машиной находятся в прямой зависимости от материального положения лица, привлекаемого к ответственности.

Как тут не вспомнить, без сомнения, долгожданное возбуждение уголовного дела в отношении министра лесного комплекса Иркутской области Сергея Шеверды – чьи неумеренные аппетиты давно уже стали притчей во языцех среди осведомленных людей? При всем том высокопоставленный чиновник остается на свободе, продолжает осуществлять служебные обязанности по занимаемой должности, и даже наличие арестованного заместителя, обживающего камеру в СИЗО, никоим образом этому не мешает. Но это, как говорится, материи высокие, и плотно граничащие с политикой, а сегодня хотелось бы вспомнить о не столь заметном, но тем не менее, показательном уголовном деле, которое было рассмотрено судом в конце 2018 года.

Его фигурантами стали чуть менее десяти человек, и они обвинялись в создании организованного преступного сообщества – с целью ведения нелегальной деятельности по лесозаготовкам. Проще говоря, хорошо обеспеченные граждане организовали небольшой «тупик» и на постоянной основе покупали древесины у лесозаготовщиков. В частности, одной из подсудимых была Юлия Кудренко, которой вменялись десять эпизодов нелегальных лесозаготовок – впрочем, о ее роли в работе тупика мы поговорим чуть ниже, а пока – обратим внимание читателя на некоего гражданина Тишанина, фактического владельца пресловутого тупика, оставшегося, однако в статусе свидетеля по уголовному делу, и не нашедший в итоге времени лично явиться в суд.

Для людей, предметно отслеживающих перипетии лесного бизнеса в Иркутской области, вовсе не будет секретом узнать, что возглавивший около десяти лет назад регион Александр Тишанин также не чурался лесозаготовок. И, как любой губернатор лесного региона, по мнению ряда компетентных лиц, не забывал при этом и о личных интересах. Например, сейчас об этом уже мало кто помнит, но именно г-н Тишанин еще десять лет назад предлагал к внедрению систему сплошной маркировки заготовленной древесины, и даже справился с освоением немалого объема бюджетных средств под столь нужный и важный проект.

Впрочем, с отъездом за пределы Иркутской области, Александр Тишанин не оставил своим вниманием и заботами регион, несмотря на регулярно всплывающие слухи о возбуждении в отношении него уголовного дела. Работая в г. Москве над укреплением АО «РЖД» на высокопоставленной должности, г-н Тишанин, по некоторым сведениям, препоручил соблюдение своих бизнес-интересов многочисленным родственникам, в числе которых и упомянутый выше владелец тупика. По имеющимся у редакции сведениям, молодой человек приходится бывшему губернатору племянником, и занят лесным бизнесом уже не первый год.

Однако, как это принято среди родственников государевых служащих, они предпочитают снимать сомнительного происхождения денежные средства чужими руками, оставляя за собой т.н. «общее руководство процессом», и не подставляясь под возможное уголовное преследование. Вот и г-н Тишанин, фактически организовавший работу на тупике, сам там появлялся редко, а для решения оперативных вопросов использовал услуги г-жи Кудренко и ее супруга. Если кратко, то на Кудренко были возложены функции курьера-инкассатора: выяснив цену, по которой лесозаготовщики были готовы продать лесоматериал, она сообщала ее г-ну Тишанину, и в случае его согласия на сделку, выезжала к нему в офис за денежными средствами. После чего расплачивалась с заготовщиками, и фактически на этом ее роль заканчивалась.

Документы на привезенные лесоматериалы ею не проверялись – для этого на тупике имелись другие люди, лес ею на предмет законности либо незаконности по понятным причинам также не проверялся. Потому как внешне лес, вырубленный в полном соответствии с законом, от леса, который рубился «вчерную», не отличается ничем. Более того, не являясь по образованию ни юристом, ни специалистом в лесной отрасли, г-жа Кудренко, по нашему глубокому убеждению, в принципе не имела объективной возможности делать выводы о незаконности происхождения леса. Впрочем, следственные органы по какой-то причине рассудили иначе.

Те десять эпизодов преступной деятельности, что были вменены г-же Кудренко, описаны в обвинительном заключении самыми общими словами, и не содержат указания на конкретные действия ее как лица, привлекаемого к ответственности. Сам по себе факт приемки древесины, по мнению ряда опытных юристов, в принципе не образует состава преступления, предусмотренного соответствующими статьями уголовного закона. Более того – помимо соучастия в незаконной лесовырубке, г-же Кудренко вменяется также хранение нелегально добытой древесины с целью сбыта. Но вот незадача: для того чтобы признать лицо виновным в совершении этого преступления, необходимо достоверно установить, что лицо было поставлено в известность о происхождении древесины, в ином случае – наказание получалось бы без вины.

Кстати говоря, во время следствия Кудренко была едва ли не единственной из всех обвиняемых, кто категорически отказалась признавать свою вину в предъявленных ей преступлениях, чем и вызывала раздражение стороны обвинения. Ведь иные лица, проходившие по одному с нею уголовному делу, будучи рубщиками леса и водителями, некоторые из них не умеют уверенно ставить свою подпись и читают по складам, пошли на поводу у следствия, и дали интересующие правоохранителей показания, не особо вдаваясь в их суть. Фактически, использовав нескольких обвиняемых как источник показаний на Кудренко, следователь и представители прокуратуры в судебном заседании от доказывания вины Кудренко объективными доказательствами фактически устранились.

Отсутствовали материалы прослушки телефонных переговоров, которые бы свидетельствовали о том, что Кудренко знала о незаконном характере деятельности тупика. Отсутствовали и однозначные показания свидетелей: что говорить, если вина в одном из предъявленных Кудренко эпизодов доказывалась не чем-то, а показаниями обвиняемого, который сообщил, что «она работала бухгалтером». Судя по всему, для правоохранителей и суда это уже достаточно е снование к тому, чтобы дальнейшим доказыванием вины не заниматься… Неоднократно упомянутые в обвинительном заключении и приговоре бухгалтерские записи, которые якобы вела Кудренко, к материалам уголовного дела так и не были приобщены. То ли от того, что не нашлись, а то ли от того, что вдумчивое и внимательное их изучение грозило разрушить выстроенную обвинением версию на корню. Также стоит обратить внимание на то, что г-жа Кудренко высшего и средне-специального образования не имеет вовсе

Более того, нелишним будет заметить, что уголовное дело рассмотрено судом со второй попытки: при первом направлении его материалов в суд объем процессуальных нарушений, установленный судом, оказался столь велик, что рассмотреть дело возможным не представилось. Впрочем, с настойчивостью, достойной лучшего применения, органы прокуратуры летом 2017 года предприняли вторую попытку – и она оказалась удачной. Удачной настолько, что рассмотрение уголовного дела окончилось обвинительным приговором суда. Четыре месяца женщина и мать, пока шло следствие, провела в условиях следственного изолятора – и, вероятнее всего, это обстоятельство было следствием отказа сотрудничать со следствием. Четыре месяца следователи и оперативные работники уговаривали г-жу Кудренко дать показания, и едва ли не тем же днем выйти на волю, получив в результате условный срок и оставшись дома с семьей. Три месяца аналогичный прессинг происходил, пока Кудренко находилась под домашним арестом. В результате шокировавший всех приговор: три с половиной года лишения свободы в колонии общего режима, и 400 000 рублей штрафа.

Просто если задуматься: с учетом того, что Кудренко получала за свои услуги фиксированную денежную сумму – около 50 000 рублей в месяц, и следствием даже не предпринимались попытки доказать ее корыстную заинтересованность в сбыте нелегального леса, из каких средств предполагается выплата ею этого штрафа? И что это, если не имитация борьбы с нелегальной лесовырубкой в наихудшем ее варианте? При этом, некоторые «подельники» Кудренко, здоровые мужики, которые в полной мере отдавали себе отчет в том, что они делали, из зала суда ушли своими ногами – с условным наказанием и испытательным сроком. Видимо, по мнению суда, степень общественной опасности Кудренко была неизмеримо выше, нежели у тех, кто реально рубил и вывозил с деляны лес – настолько выше, что ближайшие несколько лет ей придется провести в колонии.

Можно ли относиться к подобным казусам судебной системы Иркутской области спокойно и воспринимать их как нечто нормальное? Очевидно, что нет, и Юлия Кудренко стала жертвой той самой кампанейщины, от которой предостерегал силовиков Президент. Видимо, по мере прохождения сигнала из Москвы в далекий Иркутск его смысл теряется и выхолащивается, в результате чего и получаются истории, описанные выше.

Да и вообще, ситуация с Юлией Кудренко в очередной раз продемонстрировала тот самый, обвинительный уклон иркутского правосудия, которым наш регион выделяется и на федеральном уровне. Разбирая подобные случаи, не можешь не поймать себя на мысли: а видимо, правдивы эти слухи про негласный мораторий на оправдательные приговоры, введенный несколько лет назад председателем Иркутского областного суда. И, видимо, ни о какой реальной независимости судей речи не идет: административное давление со стороны руководства судебных инстанций не предполагает вынесения судом действительно справедливых приговоров. Речь может идти только о тех решениях, что «спускаются» руководством сверху. Фактически, судебная система в Иркутской области сегодня стала придатком следственного аппарата, штампуя обвинительные приговоры без проведения реального, беспристрастного разбирательства. Статистика и т.н. «качество отправления правосудия» имеют со справедливостью и законностью очень мало общего.

Ведь как можно обозначить конечный результат фактически трехлетней работы следствия, прокуратуры и суда? Выписаны штрафы в сотни тысяч рублей, которые никто из осужденных по малости собственного дохода оплатить не сможет. Потрачены огромные суммы на заработную плату сотрудникам правоохранительных органов, которые «не считаясь с личным временем», боролись с нелегальной лесодобычей. В колонию общего режима отправилась женщина, которая была избрана в качестве «громоотвода», и никакие объективные причины, изложенные защитой суду, не сыграли своей роли. Люди, которые выступали конечными выгодоприобретателями от нелегальной лесодобычи, остались в уголовном деле в статусе свидетелей, и не понесли никакой ответственности за содеянное. Те, кто непосредственно рубил, привозил и обрабатывал – оказались дома с семьями, и есть все основания полагать, что вскоре займутся тем же самым ремеслом: ибо не так много работы на селе в интенсивно развивающейся Иркутской области, как об этом пишут в газетах и показывают по телевизору. Наверное, именно поэтому решением суда трактора и автомобили, используемые для хищения древесины, были возвращены их владельцам… Государству остались лишь конфискованные бензопилы.

Можно сделать однозначный вывод о том, что реальная, а не показушная борьба с нелегальной лесодобычей не нужна в Иркутской области никому. Ни правоохранительным органам, которые не отваживаются протягивать карающую длань закона в сторону реально причастных к хищениям леса людей, ни контрольно-надзорным органам, которые сами едва ли не в полном составе переезжают из здания министерства лесного комплекса в СИЗО, ни региональным властям, которые успешно вылавливают жирную рыбку в мутной воде, и не желают ничего менять. А в это время в колонии общего режима в очередной раз женщина и мать теряет всякую надежду на справедливость и правосудие, отчаявшись доказывать сонму правоохранителей и людям в мантии очевидное.

Приговор в отношении Юлии Кудренко вступил в законную силу после рассмотрения его в апелляционном порядке Иркутским областным судом. Апелляционная жалоба осталась без удовлетворения, приговор – без изменения.

09:55
RSS
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Загрузка...